Геннадий Серафимович Пантюхин (08.12.1939 - 12.11.2015)
Выдающийся советский, украинский спелеолог, первооткрыватель более 50 пещер, рекордсмен Украины, Советского Союза и мира в достижении наибольших подземных глубин, тренер, подготовивший несколько поколений сильнейших крымских и украинских спелеологов.
В августе 1987 года, крымские спелеологи после девяти экспедиций, проведённых под руководством Геннадия Пантюхина, покорили глубину 1465 метров в пропасти имени Вячеслава Пантюхина (прим.редакции: брат Геннадия).
Достигнутая глубина вывела пропасть на первое место в мире среди пещер, имеющих один вход, а крымские спелеологи стали рекордсменами мира!
-----------------------------------------------------------------------------------------
Геннадий Пантюхин занялся спелеологией в 1958 году, работая в Институте минеральных ресурсов в шахтном отряде комплексной карстовой экспедиции. Участвовал в создании первого в СССР легендарного Симферопольского клуба спелеологов. Вместе с первыми советскими спелеологами В. Н. Дублянским, К. В. Аверкиевым, В. П. Гончаровым, А. С. Прибыловским принимал участие в штурмах засифонной части Красной пещеры (Кизил-Коба). В результате этих исследований Кизил-Коба стала в середине 70-х годов самой протяжённой пещерой СССР в известняках. Одна из галерей пещеры названа именем Пантюхина - «Пантюшкин дворик».
Больше всего Геннадия манила глубина. Он участвовал в первых штурмах крымских карстовых шахт, достигавших рекордных для СССР глубин: Ход конём (155 м), Бездонный колодец (161 м), шахта Каскадная (246 м), шахта Молодёжная
(261 м). Рекорд мира тогда принадлежал шахте Берже во Франции (-1122 м). Каким далёким и недоступным казался он Геннадию! Тогда и родилась мечта открыть более глубокую, чем у французов, пещеру в СССР.
С 1970 года, в течение 20 лет, Пантюхин являлся председателем Крымской областной спелеокомиссии. Под его руководством окрепли спелеосекции Симферополя, Севастополя, Ялты, Феодосии, Алушты, Керчи. Пантюхина более 15 раз приглашали на всесоюзные и украинские сборы высшей туристской или инструкторской подготовки по штурму глубочайших пещер СССР. На все эти сборы Геннадий Серафимович приво-
зил с собой команду сильнейших крымских спелеологов. Благодаря этому крымчане принимали участие в штурме глубочайших на то время пропастей Западного Кавказа: Назаровская (500 м), ТЭП (410 м), Осенняя (460 м), Снежная (720 м) и Солдатская (500 м) в Крыму.
К середине 70-х Пантюхину удалось подготовить команду крымских спелеологов, готовую штурмовать глубочайшие пропасти мира. В 1976 году его целью стала шахта Киевская, расположенная на высокогорном плато Кырк-Тау в горах Средней Азии. Три раза штурмовали её киевские спелеологи, но достичь дна им не удавалось. Крымчан не остановили отсутствие воды на плато, дневная жара до 45 градусов и ночные морозы. 16 суток непрерывно продолжался штурм карстовой полости. Поставлены базовые лагеря, и в них приготовлено снаряжение для достижения мирового рекорда по глубине. Штурмовая группа, возглавляемая Пантюхиным, впервые достигает глубины 1000 метров! На этой глубине пропасть заканчивалась непроходимым озером. Достигнутая глубина стала четвёртым результатом в мире, до мирового рекорда пещере не хватило всего 200 метров.
Сравнительный анализ строения карстовых массивов Кавказа и Средней Азии подсказали Пантюхину, что глубочайшие пещеры надо искать не в Средней Азии, а на Западном Кавказе, в массивах Арабика и Бзыбском.
Летом 1979 года Геннадий проводит поисковую экспедицию в западную часть Бзыбского хребта. Здесь среди прочих незначительных дыр в последний день экспедиции Ю. Маштаков и В. Шушляпин нашли пещеру - длинную узкую наклонную щель, ведущую к колодцу. Николай Леонов спустился на глубину 110 метров, на дальнейшее времени не было. Решили вернуться сюда на следующий год, а пещеру назвали в честь Славы Пантюхина.
В следующем году вместе с симферопольцами работали спелеологи из Чехословакии (руководитель И. Вагнер), Перми (руководитель С. Евдокимов), Львова (руководитель А. Остьянов). Спелеологи понимали друг друга без переводчиков. В экспедициях Пантюхина рождался новый язык: дружбы, взаимопомощи, борьбы за общую победу. Чем глубже становилась шахта, тем тяжелее было в ней работать. Пещера оказалась технически очень сложной, во многих местах приходилось расширять узости. Мешали работе и постоянные дожди, заливавшие пещеру. Глубина покорялась медленно: 1980 год - 325 метров, 1981 год - 550 метров, 1982 год - 640 метров!
Пещера Вячеслава Пантюхина. Находится в Бзыбском горном массиве в Абхазии, что между городом Гагра и Новым Афоном. Известная во всём мире глубиной и красотой. Глубина пещеры Вячеслава Пантюхина 1508 метров.
В 1983 году пещера не поддалась ни на метр. Этот коварный 640 метр не сдавался и последующим экспедициям. Пантюхину предлагали бросить её, пробовать другие перспективные пещеры, перешагнувшие 1000-метровый рубеж: Снежную, Илюхина, Куйбышевскую... Пантюхин советов не слушал и продолжал организовывать летние экспедиции в 1984-м и 1985 году. Они также не принесли результата. Уже шесть лет отданы пещере, а достойной глубины всё нет.
В сентябре 1985 года Геннадий уговорил пермяков (руководитель С. Евдокимов) поработать в пещере последний раз. С ними поехали и севастопольцы. «Ищите продолжение на дне!» - напутствовал их Пантюхин. Спустившись на глубину 640 м, севастополец Игорь Вольский протискивается через узкий ход, заполненный водой, - сифон в сухую часть пещеры. Дальше пещера продолжалась новыми колодцами.
На следующий год экспедиция крымчан, спустив воду из сифона по прокопанному отводному каналу, преодолевает узкую галерею и после серии небольших уступов достигает огромнейшего колодца. Спустившись в него на 150 м, дна не достигли, а верёвка закончилась. Назвав колодец Большим, с глубины 1000 м пришлось возвращаться.
Победным стал август 1987 года, когда крымская экспедиция (руководитель Г. Пантюхин) в результате 30-суточного штурма покорила глубину 1465 метров! Пропасть Вячеслава Пантюхина стала самой глубокой пропастью мира среди пещер, имеющих один вход. Сбылась мечта симферопольских спеле-
ологов, за которую они сражались десять лет!
За десять лет, которые длился этот штурм, в нём участвовали спелеологи Симферополя, Севастополя, Ялты, Керчи, Евпатории, Алушты, Киева, Львова, Мелитополя, Перми, Харькова, Днепропетровска, Новой Каховки, Богумина (Чехия) и других городов. В борьбе за глубину в 1970-1980 годы на Украине выросло несколько поколений сильных спелеогов, прошедших школу Геннадия Пантюхина.
Сама пещера навсегда останется не только памятником Вячеславу Пантюхину, но и символом братской дружбы спелеологов, которой покоряются любые глубины.
Этот снимок Гены Пантюхина сделан в пещере, глубина которой около километра. Не на дне, как вы догадываетесь.
Из воспоминаний Сергея Сергеевича Евдокимова
Вице президента и одного из основателей Асссоциации спелеологов Урала.
Сколько я себя помню в среде людей пещерных (не тех, не древних, а «теперяшних») всегда, когда заходил разговор о Крыме, так или иначе возникало имя «Пантюхин».
Незадолго до моего призыва в Советскую Армию, Игорь Черныш, бывший Ялтинский спелеолог дисквалифицированный руководством Всесоюзной спелеосекции за какие-то прегрешения, и, в тот момент времени, обретавший в Ужгороде, на Русской 25, возил нас в Крым знакомить с боссами и испрашивая, очевидно, прощения за прегрешения.
Начало шестидесятых двадцатого столетия, фото из альбома Дублянского В.Н.
Среди прочих он представил нас Пантюхину.
Я мог потом с гордостью говорить, что знаком с Геннадием Серафимовичем, хотя он, наверное, и не помнит о той мимолётной встрече.
Да и с чего бы: мне едва исполнилось 18, а Генке (так он представился) было уже за 25.
Пропасть времени…
К слову сказать, Игорю прощение было вроде как-бы обещано (с его слов).
Спустя десять лет (24.02.1973г.) вместе с Пантей мы сидели на расширенном пленуме Центральной Секции спелеотуризма в актовом зале Центрального совета по туризму на Озерковской набережной 50 Москвы, обсуждая работу этой самой секции.
Начало шестидесятых двадцатого столетия, фото из альбома Дублянского В.Н.
Я в зале, Пантюхин в президиуме. Представлял он Украинскую республиканскую секцию спелеологов и в своём выступлении резко критиковал и саму Центральную секцию и ее руководителей.
Следующая встреча состоялась осенью 75 года, куда три пермяка попали благодаря приглашению львовянина Валентина Наумовича Остьянова в совместную Львовско-Польскую Крымскую экспедицию (в Бездонку, Баир и Красную).
Наша работа, очевидно, пришлась по душе крымчакам, потому что всего через три месяца, на Всесоюзном семинаре председателей (февраль 1976г. подмосковная турбаза министерства обороны СССР "Зеленый бор"), буквально, у дверей комнаты, где заседало ЦМКК, я получил приглашение пермякам принять участие во Всесоюзной экспедиции на Килси (Киевская).
Начало шестидесятых двадцатого столетия, фото из альбома Дублянского В.Н.
С той поры началась наша переписка. Скупой на слова Гена писал размашистым почерком на неформатной, розовой бумаге (в ИМРе, где он в то время работал, снабженцы откуда то откопали нестандарт для черновой работы – время дефицита уже наступало) короткие и чёткие послания. Подробности я узнавал из телефонных переговоров столь же кратких, как и переписка.
Экспедиция та успешно завершилась (см. подробности на сайте www.viv-asu.ru\Библиотека\книжная полка АСУ\брошюры\ №3 Пантюхин Г.С., Евдокимов С.С. По каменным ступеням Кырк-Тау. - Пермь, 2000.)
Совместная работа на самой большой (в то время) шахте Советского союза сделала нас настоящими друзьями. Правда я и предположить не мог, что дружба наша станет кому-то поперёк развилки…, но об этом чуть позже.
В следующем году летом, в Крыму на Чатыр-даге, мы проводили спелеолагерь второго года обучения, пригласив в качестве инструкторов Олега Чурина, и Александра Шевчука.
Начало шестидесятых двадцатого столетия, фото из альбома Дублянского В.Н.
А ещё, год спустя, Гена пригласил нас на первопрохождение шахты Каскадная, что на Ай-Петри[1] .
Нас поехало восемь человек. С собой мы везли коробку призентов своим крымским друзьям (каталитические грелки, выпушенные одним из наших заводов). Этот презент послужил
основанием для множества веселых приколов (но об этом как-нибудь в другой раз).
Говоря о первопрохождениях, стоит помнить, что примал он участие и в первых рекордных (союзных) первопрохождениях.
Я как-то составил список тогдашних рекордов.
Вчитайтесь и проникнитесь:
Ход конём (155 м), Бездонный колодец (161 м), шахта Каскадная (246 м), шахта Молодёжная (261 м) всё Крым. Это конец 50-х и начало 60-х. И это рекорды ГЛУБИНЫ(!!) Советского союза.
Первая наша лестница, привезенная из Крыма Чернышом, при длинне 25 метров весила «всего-то» 52 кг! [2] .
Это было основательное сооружение с широкими (30мм) деревянными ступеньками (чтобы было «психовать »[3] . удобно наставлял нас Игорь Черныш).
В 60-х – начало 70-х пришла пора пропастей Западного Кавказа: Назаровская (-500 м), ТЭП (-410 м), Осенняя (-460 м), Снежная (-720 м) и Солдатская (-500 м) в Крыму. Это тоже рекорды. Назаровская первый раз «заткнулась» на глубине кажется 330м.
1976 год. Усилиями Киевлян открыта и пройдена почти до конца шахта «Киевская», но… переохлаждение получает участник экспедиции из Томска…
Следом идет крымская экспедиция руководимая Геннадием Серафимовичем. В её составе и пермская группа.
Экспедиция обставлена целым рядом нелепых требований. В своем полевом дневнике я записал: «-Еще в те январские дни ЦМКК, (ее спелое подкомиссией) было ужесточено правило гласившее, что первопрохождение Пещер 5к/с могут совершать спелеогруппы из 6 человек с 4Бк/с. Исключительно в целях безопасности, и исключительно для нас, число это увеличили до 10 человек. Потом природа подкинула подсказку. В начале лета того года землетрясение основательно тряхануло нефтепромыслы в Газли и появилась уникальная рекомендация: - не проходить пещеру глубже 800 м. в виду прогнозируемых землетрясений».
До сих пор, не могу взять в толк: а на 800 м.,если трясти начнет, что, намного безопасней чем на 900? Ну это так, к слову.
На мой вопрос Гена ответил коротко: «- Победителей не судят»
Мы дошли до дна. По нашим расчетам оно было на глубине 1028м.
Пришло, как никогда, объемистое письмо из Симферополя. Гена писал:
"Серый, тянется бодяга с "Централкой". Посылаю свою объяснительную, чтобы ты был полностью в курсе дел. Приходило ли такое письмо к вам? Что ты написал? Сообщи".
Как-то сошлось так, что в этот же день вызвали меня "на ковер" к председателю Пермского обл. совета Гунину М.П.
В отличие от последующих деятелей, занимавших это чисто номенклатурное кресло, он интересовался нашей самодеятельной жизнью). В приемной толкутся инструктора и весело приветствуют мое появление: "Тут из Москвы письмо пришло, чем-то ты им насолил". В кабинет пропускают без очереди. Из-за стола протягивает руку Михал Палыч, весело щуря глазки он сообщает: «- Там от Илюхина телега пришла, в отделе почитаешь. Ты не бери в голову, я уже, как надо ответил.»
– Похоже чиновничьи игры доставляют ему удовольствие и в Этом раунде он целиком на нашей стороне.
Тогда у меня и родилось предположение; «Возможно существовало невысказанное желание главного спелеолога Советского Союза лично совершить первопрохождение глубочайшей пещеры страны, что бесспорно украсило бы международную репутацию всего Советского спелеотуризма в целом».
Впрочем, я не настаивал на этой версии.
Следующий год принёс нам новость. Экспедиция под руководством Илюхина нашла там глубину всего то 940м., Так тогдашнее руководство отомстило нам за непослушание [4]
Весной 79 года Серафимович пригласил нас в разведку на западную оконечность Бзыбского хребта, что в Абхазии.
Он писал: «…там есть мощный источник, если поискать наверху, то найдется чтонибудь подходящее…».
В конце августа пришло ещё письмо.
Пантя сообщал: «Ходили по западной оконечности, урочище Абац. Нашли дыру: длинная входная галерея оканчивающаяся колодцем. Коша [5] спускался, но до дна не достал.Его оценка глубины - около 200 метров».
Не помню, что помешало тогда поехать, но в планы секции вписали твердо: АВГУСТ 1980-го - экспедиция на Бзыбь.
Это было начало девятилетней эпопеи по изучению пещеры вначале названной КрЭ-01 (Крымская Экспедиция).
В экспедиции 80-го года принимало участие много народа. Кроме крымчаков (практически весь Крым) присутствовали чехи (Богумин), львовяне и пермская команда.
Результат: поверхностная топо, п. Богуминская
В КрЭ достигнута глубина 325м.
Принимается решение работать в две смены Симферо-польский «Крым – 550» и Пермский «ВИВ» что должно ускорить процесс прохождения.
1981 – «Крым – 550» - 470м.; «ВИВ» - 550м.
С этого года, на лето, Гена практически переселяется на Бзыбь. Он проводит по несколько всеукраинских семинаров, Выполняя обязанности куратора всех работ в районе, охранителя Пантюхинской (по достижении 500м. она получает имя погибшего в горах младшего брата Геннадия Серафимовича – Вячеслава)
С Геной у нас договоренность: все материалы, наработанные нами мы передаем ему..
1982 – «Крым – 550» и «ВИВ» - 650м.
Дальше у нас перерыв, для развития секции нужен опыт прохождения других дыр. Осенью 84 мы договариваемся с Пантей, что в следующем году вернёмся на Бзыбь.
1985 – Нашей экспедиции удается пройти сифон, длинный меандр , первый колодец в новой части.
Ещё два года и глубина «Славкиной» достигает 1485 [6]
Но… кому-то наша дружба с Пантюхиным очень не нравится и после каждой экспедиции возникает мутная волна слухов и обвинений в наш адрес.
На вопрос: «-Кто ?» уклончивое «На Украине сказали». Имеется в виду на собраниях украинской спелеокомиссии.
Гена не верит наветам, но под массированным, как сейчас говорят «вбросами»… Я понимаю его. И при личной встрече все наветы облетают как шелуха. Да и мы не даем никаких поводов для этого. Много лет спустя называется и имя источника этих инсинуаций. впрочем оно известно давно.
Сразу после экспедиции 86 года, буквально через неделю после возвращения, я уехал в Свердловск, на юбилей СГС. Там Саша Вишневский показал мне письмо от Ко-о Юры, в котором спелеолгов Урала призывали разобраться с Евдокимовым, который присвоил себе славу первооткрывателя пешеры и по целому ряду газет (там перечислялись Труд, Комсомольская прада, и еще несколько названий) рассылает статьи с прославлением своих успехов.
Интерестно, как это я успел меньше чем за неделю так извернуться.
Дружба устояла.
Потом развалили Союз. Воздвигли границы.
В 1993-4годах Пермский СЮТУР проводил в Крыму детские спелеолагеря что дало возможность пообщатся с крымчаками. Последняя встреча изрядно огрчила. Возвращаясь поздно ночью от Красной, Гена подскользнулся, упал и повредил позвоночник. В результате оказался на пол года прикован к больничной койке.
Деятельная Пантина натура такого вынести не смогла и он стал… рисовать. Вначале гуашью, теперь и маслом.
В основном это пейзажи Крыма.
Я не берусь судить изобразительное искусство, но в этих картинах есть нечто трогательно перебирающее потаённые струны души (см. 3 стр. обложки).
Мы и сечас не прерываем связей. Регулярно перезваниемся, и при возникновении оказии страемся передать друг другу маленькие презенты. По старой еще советской привычке.