Осенью 1994 года была организована первая белорусская экспедиция на третью вершину мира — Канченджангу (8586 метров). Экспедиция закончилась трагедией.
Из 12 человек в сошедшей лавине погибли трое: первая советская альпинистка, взошедшая на Эверест, Екатерина Иванова, белорусский альпинист, руководитель туристического клуба пединститута Максима Танка Сергей Жвирбля и известная болгарская альпинистка Иорданка Димитрова.
На вершину взошел только один — Виктор Кульбаченко, у которого в результате обморожения были ампутированы фаланги пальцев на левой руке и полпальца на правой.
Статья из газеты «Советская Белоруссия», июль 1994-го:
«Осенью этого года планируется проведение первой белорусской экспедиции в Гималаи. Цель экспедиции – восхождение наших альпинистов на Канченджангу, одну из высочайших гор планеты. В переводе с тибетского название горы означает «Пять сокровищниц Великих снегов» и очень точно характеризует закованный в лед и покрытый вечными снегами гигантский Главный (высота 8586 м), Южный (8491 м), Средний (8478 м), Джалунг Канг (8505 м) и Кангбахен (7903 м). В заявке, поданной в 1993 году в Министерство туризма Непала, представлен план восхождения на главную вершину. По высоте главная вершина Канченджанга – третья в мире и уступает только Эвересту (8848) и Чогори (8611).
Первая попытка подняться в 1905 году на Канченджангу окончилась трагически: четыре восходителя погибли в снежной лавине. Все последующие не смогли добиться успеха. Канченджанга приобрела славу труднейшего и наиболее опасного из всех гималайских «восьмитысячников».
Время проведения белорусской экспедиции в Непал – сентябрь и октябрь – выбрано не случайно: в период между летним и зимним муссонами в Гималаях стоит относительно хорошая погода. Основной состав горовосходителей определится после тренировочных восхождений на Памире в июле-августе. Не исключено, что в состав команды смогут войти альпинисты других стран: поступили заявки от Великобритании, Болгарии, России, Украины. Организует уникальное путешествие в Гималаи белорусское торгово-промышленное акционерное общество «Люкс-Гея», которое и оплачивает значительную часть экспедиционных расходов»
Экспедиция состоялась в то время, когда весь постсоветский альпинистский мир вступал в фазу переосмысления своего существования из-за разрушения стройной и отработанной системы альпинистских лагерей и альпинистских путевок, обеспечивавшей, прежде всего, финансирование. certificatАльпинистские лагеря, не получавшие денег, закрывались, на горных вершинах и перевалах Кавказа и Памира возникали границы новых государств, которым нередко сопутствовали и вооруженные конфликты. Лагеря работали до 1992-1993 годов как будто по инерции, и подготовка новичков-альпинистов еще проводилась.
На волне обретения независимости Беларуси в умах альпинистов возникали проекты «Первых…»: первые мастера спорта международного класса, первая гималайская экспедиция, первая попытка взойти на Эверест.
В 1993 году Сергей Новиков подал заявку на восхождение на Канченджангу Главная с севера в Министерство туризма Непала. На тот момент на вершины этой страны существовала очередь, и на 1994 год была свободна только Канченджанга, третья по высоте вершина мира. Это обстоятельство сыграло свою роль, ведь существуют восьмитысячники «легче» и, главное, ниже Канченджанги. Подготовкой к экспедиции занимались больше года: подбирали состав, искали снаряжение и спонсоров.
Когда осенью 1994 года все, наконец, было готово, участники вылетели в Непал, где их сначала ждало 21-дневное путешествие к подножию вершины. В результате корректировки плана решено было штурмовать вершину не с севера, как планировалось, а с юга. Это тоже упрощало восхождение – маршрут с юга был известен. Недалеко от ледника у подножия горы белорусы встретили южнокорейцев, которые свернули свою экспедицию на Канченджангу, не взойдя на вершину.
Само восхождение было построено по традиционной на тот момент осадной тактике: по пути подъема на вершину устанавливались промежуточные лагеря – палатки с запасом газовых баллонов, продуктов и теплых вещей. Таких лагерей, кроме базового на леднике у подножия вершины, было поставлено четыре: первый на высоте 6300 м, второй – на 6700, третий – на 7300, штурмовой – на 7800. Из штурмового лагеря выход осуществлялся непосредственно на вершину. Команда альпинистов совершала «челночные» переходы между лагерями, прокладывая маршрут и веревки для всех участников восхождения, получая тем самым высотную акклиматизацию, а также перенося необходимы грузы.
На этот раз штурмовой лагерь был поставлен ниже положенного, что затрудняло сам штурм вершины, делая его очень серьезным испытанием: альпинистов ждал большой перепад высоты от лагеря до вершины, сложные участки, требующие много сил и времени.
В ходе экспедиции происходили изменения в составе связок альпинистов, которые должны вместе работать на горе: во-первых, личная экипировка альпинистов не всегда соответствовала гималайским условиям, во-вторых, иногда подводило здоровье – что вполне нормально для восхождений выше 7000 метров; в-третьих, коррективы вносили альпинисты, в-четвертых, коррективы вносила сама гора.
Состав белорусской экспедиции
Хроника восхождения на Канченджангу
- 30 сентября. «Распечатали» гору трое: Кульбаченко, Иванова, Жвирбля. Они вышли на разведку и дошли до перил корейцев. Лагерь не ставили, спустились вниз в базовый лагерь на 5500 м.
- 1 октября. Первая тройка отдыхает. На горе ударный и маститый отряд: Лозовский, Новиков, Моисеенко, болгары, Саша Дубровский. Несут наверх грузы для промежуточных лагерей. Достигают отметки 6100.
- 2-3 октября. Обработка маршрута до 6500, установка лагеря на плато 5600, 6300, начало работы по поиску прохода через ледопад.
….из дневника Кульбаченко: «Когда поднялись на 6500, поняли, почему корейская экспедиция застряла именно здесь. Ледопад, в центре которого мы оказались, – это глубокие трещины, провалы в теле ледника, бесчисленные гряды 40-50-метровых ледниковых гор. Совершенно непонятно, куда идти дальше». Ребята забирают влево к краю ледопада и как будто находят потенциальный проход. Темнеет, они возвращаются. - 3 октября. Работают на маршруте 9 человек (из 12 участников всей экспедиции), прохода нет.
- 5-6 октября. Обрабатывают ледник, ищут проход.
- 7-8 октября. Акклиматизация всех участников и работа по доставке грузов в высотные промежуточные лагеря.
- 9 октября. Катя Иванова и Сергей Жвирбля дошли до конца перил, провешенных Виктором Кульбаченко на 6700. В ночь с 9 на 10 октября ледовый обвал.
- 10 октября. Александр Дубровский, подойдя под конец перил, не может найти веревку и перила. Команда в тревожном предчувствии обрабатывает маршрут дальше, чтобы проложить перила и найти пропавших участников.
- 11 октября. Вышли на отметку 7000 м.
- 12 октября. Объявлены поисково-спасательные работы.
- 13 октября. Кульбаченко поднялся наверх. Только он мог оценить масштабы ледового обвала, так как единственный был на месте до него. Мест он не узнал, все изменилось. В базовом лагере на леднике (5500) обсуждение гибели и принятие решение о продолжении экспедиции.
- 15-16 октября. Кульбаченко и болгары работают на отметке 7300.
- 17-18 октября. Работа по провешиванию перил до 7800. Работает Липень, а также Вяленкова и Дубровский. Поднявшийся на следующий день Кульбаченко недоволен проделанной работой – слишком мало.
- 20 октября. Продолжение работы выше 7450 и установка лагеря на 7800.
- 22 октября. Кульбаченко выносит груз на 8100 (газовый баллон). Его напарник Саша Дубровский из-за улетевшего из палатки рюкзака спускается. Накануне восхождения в штурмовом лагере трое – Кульбаченко и болгары. Утром они собираются на штурм.
- 23 октября. Восхождение Кульбаченко, заслуживающее отдельной книги, гибель Иорданки Димитровой. В тот день Виктор видел следы Иорданки и следовал по ним до тех пор, пока следы, по его словам, не повернули в сторону другой вершины. Нужно сказать, что Иорданку нашли через год итальянцы. Ее тело было обнаружено на выкате снежного кулуара на 7600 м.
Эта экспедиция стала экспедицией странных и трагических случайностей. Южнокорейская команда штурмовала вершину месяц и свернула работу, по пути назад встретив белорусов команды Новикова. Корейцы однозначно и без возражений сказали: «Прохода на вершину нет». Они возвращались полным составом и, вполне возможно, были раздосадованы, что вслед за ними и по проложенным ими 4 километрам веревок пойдет другая команда. В своей книге Новиков рассказывает о драке между носильщиками двух экспедиций, возникшей, по его мнению, как провокация со стороны южнокорейцев.
В начале октября белорусы начали работать на маршруте и искать проход, который так и не отыскали корейцы. 10 октября снежно-ледовый обвал, унесший жизни двух человек – россиянки Екатерины Ивановой и белоруса Сергея Жвирбли, в то же самое время забил спрессованным льдом и снегом огромную трещину на 7600, преграждавшую путь. Тем самым белорусы, долго искавшие проход через ледопад, прошли, прокладывая перила по сложному, но теперь проходимому участку до верхней части маршрута и выхода на предвершинный гребень.
Дальнейшая работа, требовавшая тяжелого физического напряжения, была проделана за 2 недели, и к первой попытке штурма были готовы трое альпинистов, которых затем должны были «догнать» остальные участники.
Однако 23 октября погибает Иорданка Димитрова, а ее напарник спускается в базовый лагерь и спешно возвращается в Катманду. Кульбаченко ценой обмороженных пальцев на ногах и руках достигает вершины и спускается в лагерь на 7800 м, где проводит трудную ночь. На следующий день руководитель Сергей Новиков приказывает всем спускаться. На тот момент в штурмовом лагере были двое – Ирина Вяленкова и Алексей Седов. Только они теоретически еще имели возможность штурма.
Результаты экспедиции и трагическая гибель трех ее участников вызвали совершенно разные оценки в альпинистской среде; возможно, еще и поэтому ее руководитель в 1996 году написал книгу «Чтобы вернуться», подробно рассказывающую об этой экспедиции. Несмотря на разные оценки, все участники экспедиции сходятся во мнении, что крупных организационных, стратегических и тактических промахов допущено не было. Из воспоминаний Валерия Моисеенко: «После экспедиции мы с Лозовским пришли к выводу, которому сами удивились. Новиков допускал организационные огрехи, совершал ошибки. Но в критических ситуациях он принимал пусть жесткие, но точные и грамотные решения».
Белорусская команда состояла из опытных альпинистов-высотников (за исключением руководителя, не имевшего высотного опыта), однако стоит сказать, что непосредственно гималайским опытом обладали только двое из восьми белорусов – Липень и Вяленкова.
В 1992 году белорусы Ирина Вяленкова и Эдуард Липень поднялись на Шиша-Пангму (8040 м), с куполообразной вершины которой нередко сползают снежные лавины. За это восхождение они первыми в Беларуси были удостоены званий мастеров спорта международного класса. В 1993 году Липень (тогда ему было 57 лет) в составе российской группы участвовал в восхождении на Эверест (8848 м): он взошел на его южную предвершину (8700 м), но из-за сложных погодных условий пришлось повернуть назад.
Чуть позже, но в том же году, плеяда молодых белорусских альпинистов (некоторые из которых через 13 лет взойдут на Эверест) штурмовала Пик Победы (7439 метров) на Памире и в итоге достигла вершины.
В целом, в начале 90-х в Беларуси существовал мощный набор альпинистов-высотников и поэтому проблем с составом на гималайскую экспедицию быть было не должно – даже сейчас белорусские альпинисты не соберут и половины такого состава. Тогда главная проблема заключалась не в недостатке опытных альпинистов. Рассказывает Александр Дубровский:
- В советские времена состав был скроен по спортивному принципу, в нем хорошо знакомые люди, объединенные общей целью. Сейчас (1994 – ред.) в Гималаях все по-другому. Собираются разные, иногда незнакомые альпинисты, в большей или меньшей степени профессионалы, у которых есть деньги.
Виктор Кульбаченко стал первым белорусским альпинистом, взошедшим на Эверест (1998 год) в составе узбекской экспедиции. Он совершил это на 7 лет раньше белорусской экспедиции на Эверест в 2005 г., которая также завершилась успешно. Что же касается восхождения Кульбаченко на Эверест, то оно никак не относится к достижениям непосредственно белорусского альпинизма (как в организационном, так и в тренировочном плане). Кульбаченко – единственный белорус, который пытался совершить восхождения на три самых высоких вершины мира: Эверест, К-2, Канченджангу, две из которых ему покорились.
В 90-х схлестнулись две идеологии – наши альпинисты пытались работать по старой схеме, в которой участие оплачивается организаторами, но в 1994 году они столкнулись с тем, что сами должны оплатить свое участие, несмотря на помощь и Генерального партнера экспедиции, и других спонсоров. Каждый из них автоматически считал, что имеет право на участие в штурме вершины и не должен работать на маршруте только в качестве подносчика снаряжения и продуктов для других участников команды.
В 1995 году Ирина и Эдуард участвовали в болгарской экспедиции на Дхаулагири. История этого восхождения стала известна всему миру.
В 1997 году Виктор Кульбаченко получил предложение от Владимира Шатаева, известного российского и советского тренера и альпиниста, об участии в узбекской экспедиции на Эверест. Он стал первым белорусом, покорившим Эверест (8848 м), наивысшую гору планеты.
В конце 90-х были попытки организовать белорусскую экспедицию на Эверест, которые завершились успехом только в 2005 году. В составе участников той и последующей экспедиций на 8-тысячники были белорусские альпинисты, прошедшие подготовку в конце 80-х – начале 90-х.
К этому времени спортивный уровень альпинистского сообщества серьезно снизился, возникла разобщенность интересов, а Белорусская федерация альпинизма больше не являлась дееспособной организацией для развития всего направления в стране.
– После Горы нашей команде был обещан прием у президента, – рассказывал Валерий Моисеенко в интервью газете «Прессбол» в 2001 г. – Шейте, мол, ребята, фраки и прокручивайте дырочки для наград. Потом сроки встречи отодвинули, объяснив это тем, что не готова атрибутика с новой государственной символикой. А в итоге о нас вообще забыли. Экспедиция, инициированная не сверху, видимо, не могла рассчитывать на внимание к себе и после завершения. И вспоминать то, о чем старательно забывают на государственном уровне, казалось, уже ни к чему.